Хроники Нарнии Том 1 - Страница 77

— Что это? — вскрикнула Люси, вцепившись в руку Сьюзен. — Там происходит что-то странное.

— Они делают что-то плохое с ним, — сказала Люси. — Пойдем.

Она повернулась, заставив повернуться и Сьюзен.

При свете восходящего солнца все выглядело совсем иначе. Изменились цвета и тени, поэтому с минуту они не замечали главной перемены. А потом увидели: поперек Каменного Стола прошла огромная трещина, расколовшая его надвое, и Аслана на нем больше не было.

Ай-ай-ай! — закричали девочки.

— Какая же это гадость! — всхлипывала Люси. — Какая подлость! Неужели нельзя было оставить в покое хотя бы его тело?

— Кто это сделал? — кричала Сьюзен. — Кто? Что все это значит? Опять какое-нибудь злое волшебство?

— Да! — раздался позади них звучный и низкий голос. — Это снова волшебство. Только не злое.

Они оглянулись. Рядом, сияя в лучах рассветного солнца, стоял Аслан и встряхивал гривой, которая каким-то образом успела отрасти.

— Ой, Аслан! — закричали девочки, столь же перепуганные, сколь и обрадованные.

— Милый Аслан! Значит, ты не умер? — спросила Люси.

— Сейчас я не мертвый, — отвечал Аслан.

— Но ты не... не... — попыталась спросить Сьюзен, но голос ее задрожал и прервался. Она не смела произнести слово “призрак”.

Аслан склонил свою золотую голову и лизнул Сьюзен в лоб. Девочка почувствовала теплоту его дыхания и чудесный запах его гривы.

— Похож я на призрака? — спросил он.

— Ах, нет, конечно же, нет, ты самый настоящий! Ах, Аслан! — вскричала Люси. — Как же это хорошо!

И девочки бросились к нему, покрыв его всего поцелуями.

— Но что же тогда все это значит? — спросила Сьюзен, когда они немного успокоились.

— Это значит, — отвечал Аслан, — что, хотя Колдунья и знает Сокровенную Магию, есть еще Магия Сверхсокровенная, и вот ее-то она не знает. Ее знания уходят в прошлое только до рассветной поры. Но если б она сумела заглянуть в прошлое немного дальше, туда, где были лишь тишина и предрассветная тьма, то там она могла бы узнать про совсем другие волшебные заклинания. Так, если на этом Столе будет заколота вместо предателя добровольная жертва, в измене неповинная, то Стол расколется, а Смерти придется проделать обратную работу. А теперь...

— Ой! Что же будет теперь? — в восторге спросила Люси, пританцовывая от нетерпения и прихлопывая в ладоши.

— Дети-дети! Я чувствую, как ко мне возвращается прежняя сила. А ну, поймайте меня, если сумеете!

Аслан не двигался какое-то мгновение, потом глаза его засверкали, тело начало подрагивать, он стал бить себя по бокам хвостом. Потом подпрыгнул высоко над их головами и опустился на землю по ту сторону Каменного Стола. Смеющаяся Люси, хотя и не (Знала, отчего смеется, вскарабкалась на Стол и побежала ко Льву. Тот дождался, когда она была почти рядом, и снова прыгнул. Началась сумасшедшая беготня. Они снова и снова гнались за ним вдоль вершины холма, уже понимая, что им ни за что его не догнать; он подпускал их к себе так близко, что они вот-вот уже хватами его за хвост, но потом, прыгнув, проскакивал между ними, подхватывая их огромными бархатистыми лапами, подбрасывал вверх и ловил на лету. То вдруг неожиданно останавливался — и все трое валились в одну кучу и начинали кататься по земле, сплетаясь в счастливый, смеющийся клубок меха, рук и ног. Такой шумной возни не бывает нигде, кроме Нарнии, и я затрудняюсь сказать, на что это больше походило: на игру с грозой или игру с котенком. Люси по крайней мере так и не решила, что это было. Самое удивительное, что, когда все трое упали на траву, задыхаясь от бега, и лежали под неярким утренним солнцем, девочки не чувствовали ни усталости, ни голода, ни жажды.

Вскоре Аслан сказал:

— А теперь нам пора браться за дело. Мне очень хочется зарычать. Поэтому, на всякий случай, заткните себе уши.

Девочки так и сделали. Тогда Аслан поднялся, широко раскрыл пасть и стал таким ужасным, что они потупили глаза, не смея взглянуть на него. Зато они увидели: все деревья перед ними внезапно согнулись, как луговая трава гнется под ветром. Потом, когда деревья выпрямились, девочки отняли руки от ушей. Лев сказал:

— Нам предстоит дальняя дорога. Вы поедете на мне верхом.

Он лег, и девочки взобрались на его теплую золотую спину.

Сьюзен села спереди и крепко ухватилась за гриву, а Люси села сзади и обняла Сьюзен за талию. Тогда Лев мощным движением снова встал на ноги, сразу же рванулся с места и быстрее любой лошади помчался с холма в чащу леса.

Из всего, что им довелось пережить в Нарнии, эта езда, наверно, была самым чудесным приключением. Приходилось ли вам когда-нибудь скакать на лошади галопом? Вспомнили, как это было? А теперь представьте, что нет ни тяжелого топота, ни звяканья удил. А есть только почти бесшумное движение огромных мягких лап; что

вместо черной, серой или гнедой конской спины — мягкая шелковистость теплого золотого меха; и представьте еще, что мчитесь вы вдвое, быстрее самой быстроногой скаковой лошади... Ну и еще то, что эта лошадь сама знает дорогу и совсем не ведает усталости.

Аслан мчался вперед и вперед, с поразительным искусством выбирая себе путь сквозь глухие чащобы, перепрыгивая через заросли кустарника или папоротника, перескакивая одним махом маленькие речки, переходя вброд через большие. И не забывайте, что ехали они не по парку, а летели по Нарнии, принарядившейся в весенний наряд, вдоль величавых буковых аллей и через солнечные дубовые рощи, мимо одичавших вишневых садов, покрытых снежно-белой кипенью цветов, ревущих водопадов и замшелых скал, мимо гулких пещер. Они поднимались на отроги гор, поросшие вереском, и мчались по самым их гребням на головокружительной высоте, а оттуда, не сбавляя шага, снова вниз, вниз, вниз — и продолжали свой бег дальше по диким темным долинам, а оттуда вылетали на бескрайние поля голубых цветов...