Хроники Нарнии Том 1 - Страница 118

118

— Смотри, лошадка! — сказал он. — Если ты немедленно не взбодришься, знаешь, что я с тобой сделаю? Я вгоню в тебя мои пятки. Я это сделаю!

Лошадь не обратила на угрозу никакого внимания. Тогда Шаста, усевшись потверже в седле, ухватился руками за свои колени, крепко стиснул зубы и изо всех сил ударил пятками по ее бокам. В результате лошадь сделала вид, что переходит на рысцу, пробежала так с десяток ярдов, а потом снова перешла на ленивый шаг. Тем временем совсем стемнело, рога больше не было слышно — то ли там впереди почему-то перестали трубить, то ли ускакали слишком далеко. Он лишь слышал, как мерно капала влага с ветвей деревьев.

— Ну что ж, — смирился Шаста, — даже таким шагом мы когда-нибудь куда-нибудь приедем. Вот только как бы не въехать таким манером в рабадашево войско.

Они ехали, как показалось Шасте, очень долго — никуда не спеша, будто на прогулке. Он успел уже возненавидеть эту лошадь и вдобавок сильно проголодался.

Наконец они доехали до развилки — дальше в противоположные стороны шли две дороги. Пока Шаста ломал голову, которая из дорог ведет к Анварду, позади послышался какой-то шум. Он вздрогнул. Это был цокот множества идущих рысью лошадей.

— Рабадаш! — сказал себе Шаста. — Хотел бы я знать, какую дорогу он выберет.

Конечно, догадаться об этом сейчас было невозможно, и Шаста рассуждал дальше:

— Если я выберу одну из них, то он, может быть, поедет по другой. Но если я буду стоять тут, на перекрестке, меня схватят наверняка.

Шаста спешился и изо всех сил потащил за собой лошадь по дороге, ведущей направо. Цокот копыт стремительно надвигался, и через несколько минут Шаста понял, что всадники уже на перекрестке. Мальчик затаил дыхание, выжидая, какую дорогу они выберут.

Послышалась громкая команда:

— Стой!

Вслед за этим раздались звуки, привычные любому кавалеристу, — лошадиное фырканье, топот копыт, нетерпеливое переступание с ноги на ногу, скрежет зубов, грызущих мундштуки, легкие шлепки — это всадники похлопывали коней по шее. Затем заговорил чей-то голос:

— Слушайте внимательно! Отсюда до замка чуть больше двухсот ярдов. Напоминаю мой приказ. Как только вступим в Нарнию, убивать будем лишь в самом крайнем случае. Как можно меньше крови. Нам придется дорого заплатить за каждую каплю нарнианской крови — галлоном нашей собственной. Но так будет лишь в этом деле. Боги еще ниспошлют нам более счастливый час, и тогда мы не оставим никого в живых между Каир-Паравелем и Фонарным Заповедником. Но сейчас мы не в Нарнии. Здесь, в Арченланде, совсем другое дело. В атаке на замок короля Луна главное — скорость, остальное не имеет значения. Покажите же мне свое рвение. Замок должен стать моим еще до истечения этого часа. Если вы сделаете это, я отдам вам все, что в нем есть. Из добычи я себе не оставлю ничего. Перебейте всех мужчин-варваров, каких там найдете, — даже младенцев, родившихся нынче утром. Женщин, золото, оружие, вино делите как вам угодно. Но если кто-нибудь из вас попятится назад, когда мы будем у ворот, я сожгу того заживо. А теперь—вперед! Во имя Таша неумолимого и неодолимого!

С оглушительным топотом колонна снова пришла в движение, и Шаста смог свободно вздохнуть. Они выбрали другую дорогу.

Ему показалось, что отряд очень долго поворачивал. Хотя весь этот день Шаста думал и говорил только о “двух сотнях конников”, он не представлял себе, как же это много на самом деле. Но наконец топот и звяканье затихли вдалеке. Он остался один и снова услышал, как капает с деревьев вода.

Теперь он знал, какая дорога ведет на Анвард. Но идти туда сейчас означало попасть в руки рабадашевых солдат.

— Что же мне делать? — спросил себя Шаста.

Он не придумал ничего лучшего, как снова взобраться на свою лошадь и поехать по избранной дороге дальше — в смутной надежде набрести на какую-нибудь хижину, где можно будет попросить приюта и чем-нибудь перекусить. Ему, конечно, больше всего хотелось вернуться в жилище Отшельника, где остались Бри, Хвин и Аравис, но он не знал, в какой стороне их искать.

— Что ж, — сказал себе Шаста, — и эта дорога тоже куда-нибудь да ведет.

Он, конечно, был прав. Куда-то эта дорога вела, но вот только куда? Лес становился все выше, гуще и темнее. С деревьев капало все громче и чаще, и с каждой минутой становилось холоднее. Порывистый ледяной ветер нес туман — и не собирался уносить его вдаль. Если бы Шаста раньше жил в горах, то давно бы уже понял, что поднялся очень высоко, может быть, до высшей точки перевала. Но Шаста ничего о горах не знал.

— Если подумать, — сокрушался Шаста, — я самый невезучий мальчик, который когда-либо жил на белом свете. Всем сейчас хорошо, кроме меня. И так всегда. Те нарнианские господа и дамы благополучно выбрались из Ташбаана, а я остался. Аравис, Бри и Хвин нашли кров и все, что полагается, у старого Отшельника — и лишь меня одного он послал дальше. Король Лун и его свита, наверно, уже давно, целые и невредимые, у себя в замке. Успели запереть ворота до того, как появился Рабадаш. А я остался за воротами.

Он очень устал, а с раннего утра во рту не было ни крошки. И ему стало так себя жалко, что слезы покатились у него по щекам.

И тут же прекратились — от неожиданного испуга. Он вдруг понял, что кто-то или что-то идет рядом с ним. Было так темно, что он не мог ничего разглядеть. Это Существо (или Особа) шло так тихо, что он не слышал его шагов. Но зато он слышал дыхание. Невидимый попутчик дышал, да так мощно, что у Шасты создалось впечатление, что он очень большой. Шаста подумал, что уже давно слышит это дыхание, хотя только сейчас обратил на него внимание. Значит, неизвестно, сколько времени тот шел рядом с ним. Это было ужасное потрясение.

118