Хроники Нарнии Том 1 - Страница 68

Никто ей не ответил.

— Отвечайте, паразиты! Или хотите, чтобы мой гном огрел вас своим кнутом? Как вы могли позволить себе это обжорство, эти бессмысленные расходы, это безнравственное потакание своим аппетитам? И где вы взяли все эти вещи?

— Простите, ваше величество, — начал старый Лис. — Нам их подарили. И если мы можем позволить себе смелость выпить за здоровье вашего величества...

— Кто вам мог это подарить? — оборвала его Колдунья.

— Д-д-дед М-м-мороз, — запинаясь, ответил Лис.

— Что? — зарычала Колдунья, спрыгнула с саней и сделала несколько шагов к перепуганным зверюшкам. — Ты лжешь! Его не было! Не могло быть! Он не смеет показаться здесь! Как вы смеете... — но тут она справилась со своей яростью. — Впрочем, если вы сейчас скажете, что солгали, я прощу вас... даже за это.

Тут один из бельчат совсем потерял голову.

— Он здесь был! Был! Был! — запищал он, колотя по столу своей крохотной ложечкой.

Эдмунд видел, как Колдунья с силой закусила губу, а на белой ее щеке выступила капля крови. Потом она молча подняла жезл.

— Ох, не надо! — отчаянно вскрикнул Эдмунд. — Не надо! Прошу вас, не надо!

Он еще выкрикивал эти слова, а Колдунья уже взмахнула жезлом, и там, где только что сидела веселая компания, застыли каменные статуи — одна из них с каменной вилкой, навеки застывшей на полпути к каменному рту. Они сидели вокруг каменного стола, на котором стояли каменные тарелки с окаменевшим сливовым пудингом.

Колдунья вернулась к саням и, садясь, со страшной силой ударила по лицу Эдмунда.

— А это тебе! — крикнула она. — Будешь знать, как просить за шпионов и предателей! Гони!

Эдмунду в первый раз за нашу историю стало жалко не себя, а других. Он не мог без острой боли в сердце даже подумать об этих маленьких каменных фигурках, которые отныне будут сидеть там, тихие и неподвижные, в холодные дни и темные ночи, и так месяц за месяцем, год за годом, пока не обрастут мхом, а лица их не выкрошатся от ветра и дождей...

Сани по-прежнему летели вперед, не сбавляя скорости. Вскоре Эдмунд заметил, что снег, бьющий им в лицо, становился более влажным, по крайней мере, не таким сухим и колючим, каким был всю ночь. Он почувствовал, что вроде бы ему уже не так холодно. Затем в воздухе появилась легкая дымка, которая чуть ли не с каждой минутой заметно густела, превращаясь в туман. Становилось теплее чуть ли не с каждым ярдом. Да и сани уже не летели, как прежде, хотя и неслись с немалой скоростью. Сначала он подумал, что это из-за усталости оленей, но вскоре понял: дело не в них. Сани начало дергать, заносить в стороны, трясти и подбрасывать, как будто их било о камни. И сколько бы гном ни стегал несчастных оленей, они ехали все медленнее и медленнее. Вдобавок со всех сторон поднялся какой-то странный шум, но из-за стука саней, тряски и криков гнома Эдмунд никак не мог как следует прислушаться и понять, что же это такое.

И вот сани застряли так прочно, что ехать дальше было уже нельзя, олени стали, и пришла минута тишины. Тогда, наконец, Эдмунд смог вслушаться в те, другие звуки. Они были странно мелодичными, шелестящими, журчащими... А впрочем, не такие уж они были странные, ему приходилось не раз слышать их прежде, только он никак не мог вспомнить, где и когда. Потом вспомнил! Это был звон бегущей воды. Вокруг, хотя он еще не видел, таял снег, и неслись потоки воды, журча, ворча, булькая и лепеча и даже, где-то в отдалении, глухо рыча. Сердце его сразу сильно забилось, хотя он еще не понимал, отчего. Он только понял, что морозу пришел конец. Совсем рядом капало с деревьев. Пока он глядел на одно из них, с веток соскользнул тяжелый снежный груз, и в первый раз за все время его пребывания в Нарнии Эдмунд увидел зелень — темную зелень ели. Но ему не пришлось как следует поглядеть и послушать, потому что Колдунья закричала:

— Что ты уставился как дурак? Выйди и помоги!

Конечно, Эдмунду пришлось подчиниться. Он вышел из саней в снег, правда, теперь это был уже не снег, а талая слякоть, и попытался помочь гному вытащить сани из грязной ямы, в которой они застряли. Они все-таки ухитрились сделать это, а потом, жестоко стегая несчастных оленей, гном заставил их везти сани дальше, но ненадолго. Вскоре они доехали до места, где снег стаял совсем, и со всех сторон, куда ни глянь, проступала зеленая трава. Если вам не приходилось, как Эдмунду, так долго видеть один лишь мир снега, вы и представить себе не можете, какая радость смотреть на эту зелень после нескончаемой белизны. Но вот сани снова стали.

— Все напрасно, ваше величество. По такой оттепели саням не проехать, — сказал гном.

— Значит, дальше пойдем пешком, — отрезала Колдунья.

— Пешком их ни за что не догнать, — возразил гном. — Тем более, что они успели-таки от нас оторваться.

— Ты кто: мой раб или мой советник? Не рассуждай, а делай то, что тебе говорят. Свяжи этой человечьей твари руки за спиной, а конец веревки возьми в руки и не выпускай. Будет упираться — подбодри кнутом. А с оленей срежь упряжь — они сами найдут Дорогу домой.

Гном выполнил ее приказания, и через несколько минут Эдмунду пришлось бежать изо всех сил со связанными за спиной руками. Он скользил по грязи и талому снегу, по мокрой траве и камням, спотыкался и падал, тогда гном начинал осыпать его грязными ругательствами, а порою обжигал его ударом кнута. Колдунья шла вслед за гномом и без конца твердила:

— Быстрее! Быстрее!

С каждой минутой зеленых островков становилось все больше, а снега — все меньше. Все новые и новые деревья сбрасывали с себя белые покровы. Вскоре нигде уже не было заметно белых силуэтов, всюду виднелись черные колючие ветви дубов, голые буки и вязы, темная зелень елей. Туман из белого постепенно превратился в золотистый, а потом совсем рассеялся. Засверкали изумительные солнечные лучи, пронизывая лес, а сквозь ветви и вершины засияло голубое небо.