Хроники Нарнии Том 1 - Страница 69

К оглавлению

69

 Потом начали происходить еще более удивительные вещи. После очередного поворота дороги они оказались на полянке, окруженной рощицей серебристых берез. Эдмунд увидел, что вся земля усеяна точками маленьких желтых цветов — это цвел чистотел. Звон бегущей воды слышался все ближе и ближе, и вскоре дорогу им пересек самый настоящий ручей. Когда они перебрались через него, то на другом берегу увидели цветущие подснежники.

 — Думай-ка лучше о себе! — крикнул гном, когда Эдмунд, заглядевшись на подснежники, замедлил шаги. И со злобой дернул за веревку.

 Но, разумеется, Эдмунд все равно продолжал осматриваться вокруг. Не прошло и пяти минут, как он увидел новое чудо — стайку крокусов, распустившихся у корней старого дерева, — золотых, белых и пурпурных. А потом зазвучала музыка, еще более мелодичная, чем журчание бегущей воды. Недалеко от тропинки, по которой они шли, зачирикали птицы. И вдруг, точно это был некий условный сигнал, щебетанье и чириканье поднялось со всех сторон, а потом послышались и настоящие песни. Не прошло и пяти минут, как весь лес наполнился птичьей музыкой. Куда бы ни обратил свой взгляд Эдмунд, всюду он видел птиц: сидящих на ветках, летающих по небу, гоняющихся друг за другом, поглощенных своими маленькими ссорами или чистящих клювом перышки.

 — Быстрее! Быстрее! — подгоняла Колдунья.

 Вскоре от тумана не осталось и следа. Небо сделалось ярко-синим, время от времени по нему пробегало белое облачко. На широких полянах цвели первоцветы. В лесу поднялся легкий ветерок, который раскачивал ветви деревьев, рассеивая с них капельки влаги и принося путникам чудесный вольный запах. Деревья пробуждались к весенней жизни. Лиственницы и березы покрылись нежнейшей зеленью, зацвел золотой дождь. Буки раскрыли свои чудесные полупрозрачные листочки. Вдоль тропы деловито летали жужжащие пчелы.

 — Это не оттепель, — неожиданно сказал гном и остановился.

 — Это самая настоящая весна. Что нам делать?

 Колдунья молчала.

 — Говорю вам, вашей зиме пришел конец, — продолжал гном.

 — И это мог сделать только Аслан.

 — Если кто из вас еще раз произнесет это имя, — заорала Колдунья, — убью на месте!


Глава двенадцатая
ПЕРВЫЙ БОЙ ПИТЕРА


 Как раз в то время, когда гном и Колдунья вели этот разговор, дети и Бобры направлялись в ту же сторону, опережая погоню на несколько миль. Они шли уже много часов подряд, и казалось, что они идут не наяву, а в каком-то чудесном сне. Им давно уже пришлось снять и оставить в укромном месте пальто. Порою они даже позволяли себе остановиться, оглядеться по сторонам и перекинуться несколькими словами:

 — Посмотрите! Вон там зимородок!

 Или:

 — Это же самые настоящие колокольчики!

 Или:

 — Какой восхитительный запах! Что это?

 Или:

 — Вы только послушайте! Это же дрозд!

 Когда же они шли молча, то жадно впитывали всю эту красоту, переходя от пятен теплого солнечного света к прохладным нежно-зеленым чащам. А из чащ — на просторные мшистые поляны, а потом — под широкую лиственную кровлю вязов, шелестящую где-то очень высоко у них над головами, а оттуда — в густые заросли цветущей дикой смородины или боярышника, где они буквально пьянели от сладкого аромата, побеждающего все другие запахи.

 Они были поражены, увидев своими глазами, как поспешно уходит зима и как лес за несколько часов прошел путь от января к маю. Правда, они еще не знали, как не ведала и Белая Колдунья, что все это началось с того мгновения, когда Аслан ступил на землю Нарнии. Зато они хорошо знали, что именно ее чары породили эту бесконечную зиму и что если уже началась эта волшебная весна, то, значит, приключилось что-то неладное, ужасно неладное, с замыслами Колдуньи, а может быть, и с ней самой. Долгое время они шли по оттепели и, наконец, поняли, что по такой распутице

 Колдунья не сможет гнаться за ними на санях. Поэтому они уже не спешили так, как прежде, и позволяли себе отдыхать и чаще, и дольше. И усталость была уже не той мучительной и тревожной, как раньше, — теперь они шли медленнее и чувствовали сильную сонливость и глубокое спокойствие. Так бывает к вечеру со всеми, кто целый день проработал на свежем воздухе. Лишь Сьюзен, носившая тесную обувь, была немного недовольна.

 Путники давно уже оставили долину большой реки, ибо она повернула немного к северу, а им нужно было выйти к Каменному Столу, который находился, как сказали Бобры, недалеко от южного берега. Да по долине реки и невозможно было пройти. С оттепелью в нее устремился весь растаявший снег, и теперь на реке было настоящее половодье, всю долину покрыла желтая, кружащаяся, ревущая и грохочущая вода. Тропка, по которой они продвигались раньше, ушла под воду.

 Солнце висело на небе уже очень низко, свет его стал чуть красноватым, тени удлинились, а цветы подумывали, не пора ли им закрыться на ночь.

 — Теперь уже близко, — успокоил господин Бобер и повел свой отряд куда-то вверх по густому пружинящему мху (ступать по нему было удивительно приятно для уставших за день ног) к высокому склону, где росли редкие высокие деревья. Подъем становился все круче, а так как взбираться на него пришлось в конце очень трудного дня, казалось, что он отнимет у них последние силы. Все задыхались. Как раз в тот момент, когда Люси спрашивала себя, не следует ли им устроить еще одну остановку, очень длительную, чтоб уж потом сделать рывок вверх, они неожиданно оказались на самой вершине.

 Им открылись бесконечные лесные просторы. Только на востоке, куда они сейчас все глядели, лес упирался в какую-то сверкающую гладь.

69