Хроники Нарнии Том 1 - Страница 96

— Возьмите, Перидан, этого маленького паршивца за руку — конечно, со всей подобающей учтивостью — но ни за что не выпускайте. А я возьму его за другую руку. И вперед. Надо поскорее доставить этого шалопая в резиденцию, чтобы наша царственная сестра смогла наконец успокоиться.

Таким образом, не успели наши путешественники пройти и полпути по Ташбаану, как все их планы рухнули. Шаста не смел даже попрощаться со своими друзьями и ушел от них, окруженный плотным кольцом чужеземцев, не зная, что еще обрушится на него в следующую минуту. Нарнианский король — по тому, как с ним говорили остальные, Шаста догадался, что это был король — засыпал его вопросами: где он был, как умудрился ускользнуть, куда девал свою одежду и понимает ли он, как нехорошо поступил. Из слов короля выходило, что своим поступком Шаста показал им, что ни в грош не ставит их всех.

Шаста молчал, так как не мог сообразить, что ему сказать, не выдав при этом своих друзей.

— Молчим? Ни гугу? — продолжал распекать его король. — Должен сказать вам откровенно, принц, что когда вы молчите, как повешенный, вы делаете еще меньше чести вашему семейству, чем прежней глупой выходкой, которую вы себе позволили. Убежать можно не подумав или оттого, что нашло озорное настроение. Такое может случиться с каждым мальчишкой. Но королевский сын, если уж с ним случилась такая провинность, должен уметь держать ответ за свои поступки, а не молчать, как нашкодивший калорменский раб...

Слышать все это было очень неприятно. К тому же Шаста чувствовал, что молодой король — самый хороший человек из всех взрослых, каких он знал до сих пор, и ему хотелось понравиться ему.

Иноземцы вели его, крепко держа за обе руки, по какой-то узкой лестнице. Потом они немного спустились вниз по этой лестнице, затем поднялись вверх по другой и вышли прямо к двери в высокой белой стене, возле которой возвышались кипарисы. Пройдя в дверь, Шаста очутился во дворе, скорее достойным называться садом. Посреди двора был мраморный бассейн с прозрачной водой, подернутой рябью из-за соседнего фонтана. Струи фонтана широким веером взлетали вверх и падали обратно. Вокруг бассейна расстилалась лужайка с ровной густой травой. Здесь росли апельсиновые деревья, а белые стены, окружавшие двор, были украшены вьющимися розами. Шум, пыль и толчея улицы сразу исчезли, словно их и не бывало. Шасту быстро провели через сад.

Глашатаи остались снаружи, а мальчик и его сопровождающие вошли с темную дверь. Его вели по коридорам с восхитительно прохладным каменным полом, по которому так приятно было ступать босым горячим ногам. Потом они начали подниматься по лестнице. И вот он уже стоял, растерянно моргая, в просторной, полной света и воздуха комнате, с широко распахнутыми окнами. Окна выходили на север, так что в комнату лучи солнца не проникали. Пол был покрыт ковром такой чудесной расцветки, какой он в жизни не видел. Его ноги утопали в нем, будто он ступал по густому мху. Вдоль стен тянулись низкие диваны с множеством подушек. Комната была полна народу. Шаста сразу увидел, что среди этих людей есть очень странные особы, но обдумать это не успел, потому что перед ним оказалась дама — да такая красивая, что он и не предполагал, что возможна подобная красота. Дама эта поднялась с дивана, кинулась ему навстречу, обняла и принялась его целовать, приговаривая:

— Ах, Корин, Корин, как ты мог? Ведь мы были такими друзьями с тех пор, как умерла твоя мать! Что бы я сказала твоему царственному отцу, если бы ты не нашелся, и нам пришлось бы вернуться без тебя? Из-за этого могла бы начаться война между Арченландом и Нарнией — а ведь наши народы дружны с незапамятных времен! Неужели ты хотел этого? Нехорошо, очень нехорошо, дружок, что ты так поступил с нами!

"Выходит, — подумал Шаста, — что они меня приняли за принца Арченланда — если есть такой на свете. А это, наверно, нарнианцы. Интересно, где же тогда сейчас настоящий Корин?"

Но сколько он ни думал, ему не удалось придумать ничего, что можно было бы сказать вслух.

— Где же ты был, Корин? — спросила его дама, не снимая руки с его плеча.

— Я... я не знаю, — с трудом выдавил из себя Шаста.

— Вот так-то обстоит дело, Сьюзен, — сказал молодой король. — Мне не удалось ничего из него вытянуть — ни истины, ни лжи!

— Ваши величества! Королева Сьюзен! Король Эдмунд! — заговорил кто-то рядом. Шаста обернулся, чтобы взглянуть, кто это, и от удивления и невольного испуга чуть не задохнулся.

— Это была одна из тех странных фигур, которых он приметил краем глаза, когда входил в комнату. Только теперь Шаста увидел, до чего же она странная. От пояса и выше это был человек, но ниже все заросло шерстью, как у козла, да и сами ноги были козлиные, с маленькими раздвоенными копытцами. У существа были хвост, правда, длиннее, чем полагается козлу. Кожа у него была красноватой, на голове — курчавые волосы, откуда выглядывали маленькие рожки. Была и бородка — коротенькая и острая.

Это был фавн, существо, которого раньше Шаста не видел даже на картинках и не слышал, что на свете бывают такие. Если вы читали книгу под названием “Лев, Колдунья и платяной шкаф”, то, наверно, вам будет приятно узнать, что это был тот самый фавн по имени Тумнус, которого Люси, сестра королевы Сьюзен, встретила в первый день пребывания в Нарнии. Теперь, разумеется, он был намного старше, потому что к тому времени, о котором мы ведем рассказ, Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси пробыли королями Нарнии уже много лет.

— Ваши величества! — сказал фавн. — Наш маленький принц слишком долго пробыл на солнце. Вы поглядите на него! У него наверняка солнечный удар. Он действительно не понимает, где он был и куда попал сейчас.