Хроники Нарнии Том 1 - Страница 28

К оглавлению

28

 — Нарния! Нарния! Нарния! Проснись! Люби, Думай, Говори! И да населят тебя разумные деревья! И да будут в тебе говорящие животные! И пусть в водах поселятся боги!


Глава десятая
ПЕРВАЯ ШУТКА И ПРОЧИЕ ДЕЛА


Это, конечно, был Голос Льва. Дети давно уже чувствовали, что рано или поздно он заговорит, но когда он действительно заговорил, испытали настоящее потрясение.

Когда Голос Льва стих, из леса на поляну высыпал всякий лесной народ. Это были речные боги и богини, фавны, сатиры, гномы. Из реки вышел речной бог вместе со своими дочерьми — наядами. И все они вместе с птицами и животными отвечали Льву на разные голоса — высокие и низкие, густые и звонкие:

 — Приветствуем тебя, Аслан. Слушаем и повинуемся. Мы пробудились. Мы любим. Мы мыслим. Мы говорим. Мы знаем.

 — Но, пожалуйста, сделай так, чтобы мы знали не слишком много, — послышался в этом хоре чей-то слегка всхрапывающий голос.

 При этих звуках дети буквально подпрыгнули — ведь они видели, что это заговорила кляча кэбмена.

 — Милая старушка Ягодка! — воскликнула Полли. — Я рада, что ее тоже отобрали и сделали Говорящей.

 А подошедший к детям кэбмен сказал:

 — Ну вот, дожили! Хотя я всегда говорил, что у этой коняги ума будет побольше, чем у некоторых.

 — Дети мои! — снова раздался мощный и счастливый голос Аслана. — Я дарю вам свободу — вы будете принадлежать только себе. И я отдаю вам навеки эту страну, которая будет называться Нарнией. Я отдаю вам ее леса, реки и плоды ее земли. Я отдаю вам ее небо, солнце и звезды. И самого себя отдаю вам тоже. Бессловесные твари, которых я не отметил, теперь тоже ваши. Обращайтесь с ними нежно и мягко, любите их, но не возвращайтесь к их обычаям — иначе перестанете быть Говорящими. Ибо вы взяты из них и можете вновь вернуться к ним. Так не делайте того, что я воспретил.

 — Но, Аслан, мы и не хотим делать этого... не желаем... не желаем... — дружным хором отвечали ему все.

 А одна бойкая Галка громко выкрикнула:

 — Вот напугал!

 И так как все остальные замолчали за миг перед тем, как она это крикнула, то слова ее прозвучали громко и ясно средь мертвого молчания. Наверно, вам тоже случалось испытать это на себе — как ужасно сказать что-то в особицу при стечении большой толпы. Галка была так ошарашена, что тут же спрятала голову под крыло, как будто собиралась спать. А все остальные разразились чудными и курьезными звуками, соответствующими их манере смеяться — как вы понимаете, ничего подобного никто еще не слыхивал в нашем мире. Поначалу они пытались сдерживать себя, но Аслан сказал:

 — Смейтесь, дети мои. И не бойтесь смеха. Так как вы уже избавились от немоты и неразумия, вам больше ни к чему соблюдать все время звериную серьезность. Ибо речь с равным основанием может быть и истинным суждением, и шуткой.

 Тут, разумеется, Звери дали себе волю и принялись хохотать во всю мочь. И такое у них пошло веселье, что сама Галка, набравшись смелости, уселась на голову Ягодки и выкрикнула:

 — Что же это получается, Аслан? Выходит, я изобрела первую потеху? И теперь во всех историях будет говориться, что все шутки в мире пошли от меня?

 — Нет, маленькая моя подружка! — отвечал ей Лев. — Ты не изобрела первую потеху, ты стала ею.

 Тут все снова расхохотались еще сильнее. Но Галка ничуть не обиделась и смеялась вместе со всеми, да так громко, что лошадь тряхнула головой, и Галка потеряла равновесие и свалилась. К счастью, до того, как удариться о землю, она вспомнила, что у нее есть крылья (которые тоже были для нее в новинку).

 — Итак, — сказал Аслан, — Нарния создана. И теперь настало время подумать о ее безопасности. Нам надо устроить совет. Пусть со мною пойдут Гном, Речной Бог, Дуб, Сова, Ворон, Ворона и Слон. Нам надо переговорить о важных делах: хотя этому миру не исполнилось еще и пяти часов, но зло уже вступило в него.

 Существа, которых он назвал, выступили из круга. Лев повернулся и двинулся к востоку, а они пошли вслед за ним. Остальные начали переговариваться:

 — Что, он сказал, вступило в наш мир?

 — Злоужа.

 — А что это такое — злоужа?

 — Да нет, он говорил не про злоужу, а про нозло.

 — Хорошо — в таком случае, что такое нозло.

Дигори повернулся к Полли:

 — Послушай, я пойду за Асланом, то есть за Львом. Мне надо поговорить с ним.

 — Ты считаешь, нам можно говорить с ним? — спросила Полли. — Я бы ни за что не осмелилась.

 — Да и я не посмел бы. Но мне нужно во что бы то ни стало. Из-за мамы. Если и есть лекарство, от которого она выздоровеет, так только у него.

 — Я тоже пойду с тобою, — сказал кэбмен. — Мне хочется еще раз взглянуть на него и перекинуться парой слов со старушкой Ягодкой. Вот только не занялись бы нами остальные Звери.

 Итак, они втроем отважно — со всей отвагой, какая у них нашлась — пошли вперед, к собранию животных. Те были так заняты разговорами друг с другом, новыми знакомствами, что заметили троих людей только тогда, когда они были уже совсем рядом. Заодно дети услышали, как дядя Эндрю, который до этого времени, дрожа от страха, не раскрывал рта и оставался на почтительном расстоянии от животных, теперь закричал (стараясь все-таки, чтоб его услышали только дети, а не Звери, и потому отнюдь не во весь голос):

 — Дигори! Назад! Вернись, кому сказано! Запрещаю тебе ступить хоть шаг дальше!

 Но они продолжали идти, пока не оказались посреди скопления животных. Те перестали разговаривать и начали разглядывать их.

 — Эй! — заговорил наконец Бобер. — Во имя Аслана, кто вы такие?

28