Хроники Нарнии Том 1 - Страница 98

— Уж не думаете ли вы, что он намерен жениться на мне насильно? — воскликнула королева Сьюзен.

— Я очень боюсь этого, Сьюзен, — ответил Эдмунд. — Либо женится, либо, что еще хуже, сделает тебя своей рабыней.

— Неужели посмеет? Или тисрок считает, что брат наш, Верховный Король Питер, стерпит такое надругательство?

— Сир, — сказал королю Перидан. — Я тоже не верю, что они пойдут на столь безрассудный шаг. Или они думают, что в Нарнии нет ни мечей, ни копий?

— Увы! — отвечал Эдмунд. — Кажется мне, что тисрок сейчас не очень-то боится войны с Нарнией. Ведь Нарния — маленькая страна. А маленькие страны всегда ненавистны властителям соседних империй. Они готовы на все, чтобы поглотить их, уничтожить, стереть с лица земли. Когда этот принц в первый раз явился в Каир-Паравель в качестве твоего поклонника — уже тогда у меня промелькнула мысль, что отец его ищет какой-то повод, чтобы обрушиться на нас. Ведь его давняя мечта — одним ударом покончить и с Нарнией, и с Арченландом.

— Пусть попробует, — сказал второй гном. — На море мы будем посильнее, чем он. А чтобы напасть на нас с суши, ему придется перейти пустыню.

— Ты был бы прав, дружище, — отвечал Эдмунд, — если бы пустыня действительно была для нас надежной защитой... Ты хочешь что-то сказать, Желтолап?

— Я неплохо знаю пустыню, — сказал Ворон. — В молодости я излетал ее вдоль и поперек. (Можете не сомневаться, что при этих словах Шаста навострил уши). И вот что я вам скажу: если тисрок пойдет с большой армией через Великий Оазис, никогда ему не довести эту армию до Арченланда. Хотя они и достигнут оазиса к концу первого дневного перехода, но воды всех тамошних источников не хватит, чтобы напоить его людей и животных. А есть и другая дорога.

Шаста затаил дыхание.

— Отыскать эту дорогу не составит труда, — продолжал Ворон. — Если он выступит в поход от Гробниц Древних Царей, что на северной окраине города, то надо все время идти на север, но так, чтобы глаза смотрели на двойную вершину горы Пир. Если идти на самой большой скорости, на какую способны кони, то к концу первого дня он достигнет входа в каменную долину — такую узкую, что человек может тысячу раз пройти на расстоянии сотни ярдов от нее и не узнает, что она там есть. А если заглянет в эту долину сверху, го не увидит ни воды, ни травы — ничего, что считается полезным. Если он все-таки доедет до нее, то внизу найдет реку, и по ее руслу он может добраться до самого Арченланда.

— А сами калорменцы знают про эту Западную дорогу? — спросила королева.

— Друзья мои! Опомнитесь! — сказал Эдмунд. — Нам-то какая от этого польза? Мы же сейчас говорим не о том, кто победит, если вспыхнет война между Калорменом и Нарнией! Нам сейчас надо решить, как спасти честь королевы и нашу жизнь. Нам надо выбраться из этого дьявольского города! Наш брат может тысячу раз разгромить этого тисрока, но сначала всем нам перережут глотки, а ее королевское величество станет женой, или, скорее, рабыней калорменского принца!

— Мы не безоружны, король, — сказал первый гном, — а этот дом годится для того, чтобы выдержать в нем осаду.

— Коли дело дойдет до осады, — сказал король, — я не сомневаюсь, что каждый из нас дорого заплатит за свою жизнь, а к королеве они смогут подойти только по нашим трупам. Но все скажут, что мы погибли как крысы, позволившие запереть себя в ловушке.

— Правильно, — каркнул Ворон. — Если мы останемся здесь, о нас потом, может быть, и сложат славную историю, но на большее нечего рассчитывать. Даже если мы несколько раз отобьем натиск, враг может поджечь этот дом.

— Я — причина всему, — сказала королева Сьюзен и расплакалась. — Если бы не я, мы бы не покинули Каир-Паравеля. Ах, как мы были счастливы, пока к нам не явилось калорменское посольство... Тогда как раз Кроты посадили для нас новый сад... ах... ох!

И, закрыв лицо ладонями, она разрыдалась.

— Приободрись, Сью, — сказал Эдмунд. — Помни, что мы... Вы хотели что-то сказать, господин Тумнус?

Он спросил это потому, что фавн ухватился руками за свои рожки, будто собирался, держась за них, снять с себя голову. Он бегал по комнате и крутил ею так, словно она у него сильно болела.

— Не надо говорить со мною, — отвечал господин Тумнус. — Не обращайте внимания. Я думаю. Я думаю так, что вот-вот задохнусь. Подождите, подождите, подождите...

На минуту все пришли в замешательство. Потом фавн поднял голову, протяжно вздохнул, наморщил лоб и заговорил:

— Трудность состоит в том, что надо добраться до пристани и взойти на корабль, погрузив заодно кое-какие припасы, — но так, чтобы никто этого не увидел и не помешал нам.

— Хмм, — недоверчиво протянул король Эдмунд.

— Постойте, — продолжал фавн. — Можно и не прятаться. Почему бы вашим величествам не пригласить принца на большой пир на борту нашего корабля “Морская звезда”? Скажем, на завтрашний вечер. И послать ему письмо, составленное в столь любезных выражениях, какие можно позволить, не умаляя честь королевы. Так, чтоб у принца появилась надежда на то, что королева вот-вот уступит.

— Это очень ценный совет, сир, — каркнул Ворон.

— А потом, — продолжал все быстрее и громче возбужденный Тумнус — никого не удивит, что мы весь день будем ходить на корабль и обратно — надо же все приготовить к приему такого гостя... Пусть кто-нибудь отправится на базар и потратит все наши деньги до последней монеты на фрукты, сладости и вино — как будто мы действительно готовимся к пиру. Заодно пригласим на корабль фокусников, жонглеров, танцовщиц, музыкантов и прочий подобный люд. На завтрашнюю ночь.